Терапевтические факторы психодрамы (на примере опиоидных аддиктов)
С. А. Кулаков, Р. Д. МиназовМедицинская ассоциация Центр «Бехтерев» (Санкт-Петербург)
Реабилитационный центр «Преодоление» РНД МЗ РТ (г. Казань)
Прости мне то, чего не сделал, И то, что сделал, — всё прости. Не бойся, мир остался целым, В нём просто некуда расти. Василь Дробот |
Терапевтический аспект (или фактор) можно определить как элемент, вызывающий терапевтический эффект. Таким образом, терапевтические аспекты и представляют собой те самые “проводники перемен”, “исцеляющие факторы” или “механизмы роста”, которые вносят позитивный вклад в психотерапию.
Несмотря на эту сложность, психотерапевты различных школ отмечают те “основные” факторы, которые, как они полагают, наиболее эффективны в практикуемом ими определенном виде терапии, которые можно концептуализировать как “общие факторы” психотерапии:
- Раскрытие важной информации о себе;
- Выражение личных и значимых чувств;
- Исследование тем, которые ранее были болезненны для пациента;
- Изменение представлений о себе, адекватное самопринятие;
- Компетентность в совладании/преодолении трудностей;
- Анализ мотивов поведения и эмоций;
- Реорганизация личностного смысла;
- Прояснение и изменение интрапсихических моделей и схем, сложившихся в раннем детстве;
- Активация ресурсов;
- Изменение симптомов;
- Изменение структуры личности.
В чем терапевтический эффект психодрамы?
Психодрама использует множество факторов исцеления, и высказывание Блатнера, что “самый реалистичный взгляд на психодраму состоит в том, что она функционирует в рамках эклектического подхода к отношениям между тем, кто помогает, и тем, кто нуждается в помощи”, кажется очень взвешенным. Применяя психодраму в рамках индивидуальной психотерапии, можно гибко использовать такие аспекты как интервьюирование в роли, проигрывание симптома, кризисная интервенция, общее познание себя, разрешение конфликта или изменение личности.
Рассмотрим более подробно некоторые из этих терапевтических факторов.
Катарсис;
- Инсайт в действии;
Отыгрывание в действии;
- «Сверхреальность»;
«Магия»;
- Сопротивление.
Следует подчеркнуть, если эмоциональные проблемы могут быть вызваны комбинацией факторов (например, это могут быть конфликты времен детства, остановка развития, нарушенные отношения, вытеснение, подавление, неадекватное обучение навыкам), то и лечение должно идти по разным направлениям и объяснение должно быть получено с различных точек зрения. Процесс лечения может отличаться для разных групп пациентов, с разными терапевтами, в непохожей обстановке. Одному пациенту поможет продвинуться вперед инсайт в действии, тогда как для другого окажется более полезным вовлечение в искренние и теплые межличностные отношения. Для прочих стимулом для изменения личности может стать коррективный эмоциональный опыт. Картину усложняет то обстоятельство, что по ходу терапии относительное значение терапевтических факторов может меняться: в начале сессии катарсис будет важнее, чем инсайт в действии, а в конце может быть и наоборот.
“В психодраме мы говорим об инсайте в действии, обучении действием и катарсисе в действии. Это интегративный процесс, достигаемый путем синтеза многих техник на вершине разогрева протагониста”. (З. Морено).
1. Катарсис
Катарсис относится к тому выражению эмоций, когда что-то сдерживаемое, имеющее естественную тенденцию выйти наружу, наконец, высвобождается. Катарсис — это нечто вроде запасного клапана для сброса напряжения, возникающего внутри человека и в отношениях между людьми. Отсюда ясно, почему большинство из нас рассматривает катарсис как что-то положительное, как драгоценный момент, идеальное состояние бытия.
Роль катарсиса в психодраме.
Морено расширил первоначальное этимологическое значение катарсиса, включив в него не только высвобождение и облегчение эмоций, но и интеграцию личности. Подобное понимание катарсиса отражает две фазы процесса психодрамы:
высвобождение и облегчение (катарсис);
- интеграцию и упорядочение (проработка).
По словам Зерки Морено, “после экспрессии должна наступить сдержанность”.
Первая фаза психодрамы включает в себя как анализ сопротивлений, так и катарсис. Катарсис не индуцируют и не тормозят, но ему позволяют произойти в свое время и в естественной форме. Только в том случае, если имеет место открытая коммуникация, протагонистов поощряют к тому, чтобы достичь максимума экспрессии и “выпустить джина из бутылки”. Специфическая функция катарсиса в психодраме состоит в том, чтобы облегчить самовыражение и усилить спонтанность.
Вторая фаза психодрамы включает в себя интеграцию высвобожденных чувств: то, что выражено, должно быть реинтегрировано. Такая интеграция может включать в себя восстановление порядка во внутреннем эмоциональном хаосе, обучение новым адаптационным стратегиям, проработку межличностных отношений.
Проиллюстрируем это следующим примером из практики.
Учебный пример №1.
Психотерапевт (П): У кого появилось желание поработать?
Нина (Н): У меня страх… страх обидеть человека.
П.: А кого в группе ты боишься обидеть?
Н.: Андрея.
П.: Страх перед Андреем? Он перед тобой сидит, ты можешь сказать, чего ты боишься.
Н.: Страх оценки.
П.: Как он может тебя оценить? Что в его оценке может больше всего поранить? Интеллектуальность, может женственность, сексуальность?
Н.: Хотелось бы остаться друзьями.
П.: Как он к тебе относится?
Н.: С непониманием и недоверием. С одной стороны приятно, что человек ухаживает, но что-то мешает.
П.: Давайте вернемся к Андрею. Здесь можно поэкспериментировать. Выйти за пределы себя. Что ты хочешь у него выяснить, спросить? Как ты ко мне относишься?
Андрей: Известно. (Смех).
П.: (подводит Нину сзади к Андрею и кладет руки на плечи ему). Я юноша Андрей (смех громкий). Попробуй быть Андреем.
Н.: Мне нужны отношения, чтобы не быть одинокой.
П.: Как ты относишься к Нине?
Н.: Жду, когда она сама подойдет.
П.: Попробуй поговорить о чувствах, не зря она тебя выбрала, ты как Грей. Она - как Ассоль, будет ждать. Мысль и форма сработают в космосе, и Андрей придет.
Андрей: Я стал взрослее и Алые паруса уже сдулись, они дряхленькие. Для себя мне больно. Нет метаний, сомнений. Последнее время отношения приносят боль. Раньше мог подойти, выяснить, расставить точки над «и», а сейчас не могу.
П.: Алые паруса прохудились, мыши съели?
Н.: Я жду, что он поймет.
П.: Что ты испытываешь сильные чувства?
Н.: Хорошо к тебе отношусь, но хочу, чтобы ты тоже сделал вывод, что отношения мешают выздоровлению.
П.: Мешает они выздоровлению?
Андрей: Нет.
Н.: Не могу полноценно открываться в группе.
П.: Ты можешь испытывать любовь, она может быть безответной.
Н.: Я испытываю тепло, поддержку.
П.: Что в этом плохого?
Н.: Надежда, что группа не осуждает.
П.: А что мешает, если испытываешь тепло, поддержку? Может быть много разных дистанций, чувств. Если ты впадаешь в зависимость от чувств – это будет мешать выздоровлению. Проведем маленький эксперимент, все мужчины подойдите к двери. Нина, встань со мной рядом. Видишь сколько мужчин в мире? Сейчас они будут приближаться, и в зависимости от чувств, ты скажешь «стой» на том месте, можешь назвать это чувство, можешь, нет.
Н.: Всем «стой» сразу!
П.: Всем мужчинам на Земле говорю: «Стой»!
Н.: У меня страх перед мужским вниманием.
П.: Когда это возникло? Первое воспоминание. Когда первый раз появился страх перед мужским вниманием?
Н.: Мне трудно говорить. Я не могу говорить.
П.: Лучше с этим разобраться. Этот страх уходит в детские переживания, и каждый раз, встречаясь с мужчиной, ты будешь смотреть через эту подзорную трубу.
Н.: (Плачет). Я не могу.
П.: (Говорит очень спокойно и нежно). Поработаем… вспомнила…
Н.: В 6 лет отчим изнасиловал, удочерил меня в 3 года.
П.: Он сейчас жив, ты ему об этом говорила? Как складывались отношения? Ты скрывала от мамы?
Н.: Я рассказала маме, она не поверила. Три года это продолжалось. Стал приставать к сестре, с ней тоже спал, а я убегала к подругам.
П.: Что дальше?
Н.: Когда мне было 17 лет, уехала в Польшу жить.
П.: Ты носишь в себе такую давнюю обиду, которая мешает двигаться тебе дальше, снижает самооценку. Ты могла бы «отпустить» ее. С одной стороны – это был садизм, с другой стороны, у тебя есть опыт переживаний.
Н.: Я не хочу, чтобы меня жалели.
Возник спонтанный шеринг.
Антон: У меня благодарность, что ты решилась поговорить об этом на группе.
Дима: Чувство сопереживания и страх, поддержка, желание отпустить это. Я бы, наверное, такое не рассказал.
Алексей: У меня не жалость, сопереживание и уважение, и благодарность. Я представляю как тебе тяжело. Не замыкайся в себе. Мы всегда будем рады тебя поддержать.
Антонина: Боль, отвращение к твоему отчиму, злость, страх, тревога и поддержка.
Надя: Сопереживание, поддержка. Я бы так не смогла. Чувство любви и радушия.
Юля: Хорошо, что сказала, я бы не смогла рассказать, тебе будет легче, я сопереживаю.
Дима: Сопереживание, уважение. К отцу неприязнь, не мне судить, бог ему судья, время лечит, со временем это пройдет.
Стас: Гордость и уважение. Я бы такое никогда не сказал.
Саша: Сопереживание и уважение. Если нашла силы, чтобы сказать, то найдешь силы перебороть негативные воспоминания. Я бы не решился высказать.
Лена: Благодарность, что нашла силы, уважение, такие вещи я бы не сказала, точно, сопереживание, поддержка. Когда слушала, появилось желание физической расправы, и когда сказала, что он приезжал к тебе в больницу, меня охватил ужас.
Сергей: Ты молодец, справилась, я бы точно не смог сделать, у меня проблемы, но я не решаюсь, я благодарен.
П.: Давайте (обращается ко всем мужчинам), еще раз подойдем к двери. Попрошу: покажите, пожалуйста, как вы относитесь к Нине в данный момент. (Все ребята подошли к Нине и, окружили ее очень плотным кольцом). (Андрей, единственный, просидел весь разговор, отвернувшись к окну, и даже не шелохнулся при последних словах).
Нина (Н): У меня страх… страх обидеть человека.
П.: А кого в группе ты боишься обидеть?
Н.: Андрея.
П.: Страх перед Андреем? Он перед тобой сидит, ты можешь сказать, чего ты боишься.
Н.: Страх оценки.
П.: Как он может тебя оценить? Что в его оценке может больше всего поранить? Интеллектуальность, может женственность, сексуальность?
Н.: Хотелось бы остаться друзьями.
П.: Как он к тебе относится?
Н.: С непониманием и недоверием. С одной стороны приятно, что человек ухаживает, но что-то мешает.
П.: Давайте вернемся к Андрею. Здесь можно поэкспериментировать. Выйти за пределы себя. Что ты хочешь у него выяснить, спросить? Как ты ко мне относишься?
Андрей: Известно. (Смех).
П.: (подводит Нину сзади к Андрею и кладет руки на плечи ему). Я юноша Андрей (смех громкий). Попробуй быть Андреем.
Н.: Мне нужны отношения, чтобы не быть одинокой.
П.: Как ты относишься к Нине?
Н.: Жду, когда она сама подойдет.
П.: Попробуй поговорить о чувствах, не зря она тебя выбрала, ты как Грей. Она - как Ассоль, будет ждать. Мысль и форма сработают в космосе, и Андрей придет.
Андрей: Я стал взрослее и Алые паруса уже сдулись, они дряхленькие. Для себя мне больно. Нет метаний, сомнений. Последнее время отношения приносят боль. Раньше мог подойти, выяснить, расставить точки над «и», а сейчас не могу.
П.: Алые паруса прохудились, мыши съели?
Н.: Я жду, что он поймет.
П.: Что ты испытываешь сильные чувства?
Н.: Хорошо к тебе отношусь, но хочу, чтобы ты тоже сделал вывод, что отношения мешают выздоровлению.
П.: Мешает они выздоровлению?
Андрей: Нет.
Н.: Не могу полноценно открываться в группе.
П.: Ты можешь испытывать любовь, она может быть безответной.
Н.: Я испытываю тепло, поддержку.
П.: Что в этом плохого?
Н.: Надежда, что группа не осуждает.
П.: А что мешает, если испытываешь тепло, поддержку? Может быть много разных дистанций, чувств. Если ты впадаешь в зависимость от чувств – это будет мешать выздоровлению. Проведем маленький эксперимент, все мужчины подойдите к двери. Нина, встань со мной рядом. Видишь сколько мужчин в мире? Сейчас они будут приближаться, и в зависимости от чувств, ты скажешь «стой» на том месте, можешь назвать это чувство, можешь, нет.
Н.: Всем «стой» сразу!
П.: Всем мужчинам на Земле говорю: «Стой»!
Н.: У меня страх перед мужским вниманием.
П.: Когда это возникло? Первое воспоминание. Когда первый раз появился страх перед мужским вниманием?
Н.: Мне трудно говорить. Я не могу говорить.
П.: Лучше с этим разобраться. Этот страх уходит в детские переживания, и каждый раз, встречаясь с мужчиной, ты будешь смотреть через эту подзорную трубу.
Н.: (Плачет). Я не могу.
П.: (Говорит очень спокойно и нежно). Поработаем… вспомнила…
Н.: В 6 лет отчим изнасиловал, удочерил меня в 3 года.
П.: Он сейчас жив, ты ему об этом говорила? Как складывались отношения? Ты скрывала от мамы?
Н.: Я рассказала маме, она не поверила. Три года это продолжалось. Стал приставать к сестре, с ней тоже спал, а я убегала к подругам.
П.: Что дальше?
Н.: Когда мне было 17 лет, уехала в Польшу жить.
П.: Ты носишь в себе такую давнюю обиду, которая мешает двигаться тебе дальше, снижает самооценку. Ты могла бы «отпустить» ее. С одной стороны – это был садизм, с другой стороны, у тебя есть опыт переживаний.
Н.: Я не хочу, чтобы меня жалели.
Возник спонтанный шеринг.
Антон: У меня благодарность, что ты решилась поговорить об этом на группе.
Дима: Чувство сопереживания и страх, поддержка, желание отпустить это. Я бы, наверное, такое не рассказал.
Алексей: У меня не жалость, сопереживание и уважение, и благодарность. Я представляю как тебе тяжело. Не замыкайся в себе. Мы всегда будем рады тебя поддержать.
Антонина: Боль, отвращение к твоему отчиму, злость, страх, тревога и поддержка.
Надя: Сопереживание, поддержка. Я бы так не смогла. Чувство любви и радушия.
Юля: Хорошо, что сказала, я бы не смогла рассказать, тебе будет легче, я сопереживаю.
Дима: Сопереживание, уважение. К отцу неприязнь, не мне судить, бог ему судья, время лечит, со временем это пройдет.
Стас: Гордость и уважение. Я бы такое никогда не сказал.
Саша: Сопереживание и уважение. Если нашла силы, чтобы сказать, то найдешь силы перебороть негативные воспоминания. Я бы не решился высказать.
Лена: Благодарность, что нашла силы, уважение, такие вещи я бы не сказала, точно, сопереживание, поддержка. Когда слушала, появилось желание физической расправы, и когда сказала, что он приезжал к тебе в больницу, меня охватил ужас.
Сергей: Ты молодец, справилась, я бы точно не смог сделать, у меня проблемы, но я не решаюсь, я благодарен.
П.: Давайте (обращается ко всем мужчинам), еще раз подойдем к двери. Попрошу: покажите, пожалуйста, как вы относитесь к Нине в данный момент. (Все ребята подошли к Нине и, окружили ее очень плотным кольцом). (Андрей, единственный, просидел весь разговор, отвернувшись к окну, и даже не шелохнулся при последних словах).
2. Инсайт в действии
Инсайт (insight — буквально “взгляд внутрь”) традиционно считался важным фактором, вызывающим излечение. Согласно мнению участников психодрамы, достижение самопонимания помогает больше, чем другие факторы (Келлерман,1998). Процесс получения этого понимания назывался по-разному. Однако называется ли он самоактуализацией, превращением бессознательного в сознательное, просветлением, озарением или инсайтом, большинство психотерапий, включая и некоторые когнитивно-поведенческие подходы, сходятся на том, что он дает пациентам понимание себя, своих трудностей и того, как они возникают и что в этой ситуации можно изменить.
Самопонимание, однако, не дает автоматического терапевтического эффекта. Было давно замечено, что один лишь интеллектуальный инсайт не помогает произведению эмоциональных или поведенческих изменений. В целях проведения успешной терапии необходимо, чтобы процесс самопознания был скорее эмоциональным, чем интеллектуальным, и сопровождался значимым обучающим опытом. Пациенты должны не просто увидеть в прошлом причину своих страданий, но и ощутить значение своих чувств и действий в настоящем. Психодрама помогает нам больше узнать о нас самих, о наших чувствах, мечтах, стиле жизни, внутреннем опыте, конфликтах и мотивациях. Она помогает нам понять наши действия в отношении нас самих и других и оценить свое поведение с позиции целесообразности. Она также помогает нам собрать воспоминания о событиях младенчества и детства, которые предшествовали, а иногда и являлись источниками более поздних душевных расстройств.
В психодраме процесс самопонимания должен быть дополнен элементом предвидения, то есть усилением способности к предсказанию, способности, включенной в желаемое успешное поведение). Чтобы подчеркнуть, что процесс самопонимания в психодраме движется действием, а не вербальной интерпретацией, Морено назвал его “инсайтом в действии”.
Инсайт в действии можно определить как интеграцию эмоционального, когнитивного, поведенческого, межличностного и воображаемого обучающего опыта. Он достигается только во время действия, когда приходится двигаться, стоять смирно, “тянуть и толкать”, издавать звуки, жестикулировать и произносить слова — иначе говоря, осуществлять коммуникацию посредством языка действия.
Разные люди по-разному переживают инсайт в действии. Это можно проиллюстрировать на примере высказываний участников психодрамы об их опыте переживания инсайта в действии: “Я понял свои потребности, мотивы и личные последствия своих действий”. “Разъединенные элементы внутри меня соединились”. “До меня дошло, почему я не могу отказывать людям. Я до сих пор доказываю матери, что я не «блин». Инсайт в действии может возникнуть как внезапная вспышка озарения (“Эврика! Я понял!”) или как постепенная последовательность открытий.
Инсайт в действии близок к катарсису, его можно рассматривать как некий способ высвобождения идеи из области подсознательного. Катарсис, пережитый в полном сознании, облегчит воспоминание-переживание, которое ведет к инсайту в действии. “Всякий раз, когда что-то щелкает, становится на место, завершается гештальт, происходит “ага!” — шок распознавания” (Перлз).
Цель поведенческой и аналитической психодрамы состоит в том, чтобы объяснить “причину” поведения. Цель же экзистенциальной психодрамы представляет собой попытку понять человеческие мотивы и намерения, находящиеся вне какой бы то ни было связи с причиной. Экзистенциальная психодрама не объясняет, она предпочитает задавать вопрос “как человек действует”, а не вопрос “почему человек ведет себя тем или иным образом”. Интерпретация представленного протагонистом материала — зачастую менее эффективное занятие, чем разрешение скрытым смыслам всплыть самим собой во время действия.
Психодраматический инсайт в действии возникает в результате:
обучения через непосредственный опыт (переживание);
- обучения через действие;
некогнитивного научения.
1. Обучение через непосредственный опыт
Первой и самой очевидной характеристикой инсайта в действии является то, что он основан на непосредственном личном обучающем опыте, а не просто на вербальной информации. Обучению, полученному на опыте, свойственны накал страстей и вовлеченность, личное участие в открытии и оценке знания. Например, было бы бессмысленным советовать матери с гиперпротекцией чуть меньше опекать своего ребенка. Однако если в психодраме ее удастся убедить даже на короткое время поменяться ролями со своим ребенком, она почувствует, каково жить под ее неусыпным контролем, и положение может измениться. Такое полученное напрямую самопонимание позволяет протагонисту приобрести достаточно сильный опыт, несущий долговременое изменение.
2. Обучение через действие
Вторая характеристика психодраматического инсайта в действии состоит в том, что он строится на обучении через действие, практику, а не через разговор. Беседы о плавании не могут никого научить плавать. Чтобы научиться плавать, нужно прыгнуть в воду и начать учиться. Аналогичным образом, невозможно научить навыкам уверенного поведения, просто рассказывая о них. Их нужно отрабатывать в действии, иногда в течение долгого времени.
Многие пациенты утверждают, что получили инсайт, но когда приходит время предпринимать шаги к настоящему изменению, они начинают колебаться и спрашивать: “Как я должен измениться?” или “Что мне теперь делать?” В этом случае директор психодрамы должен адресовать протагониста к овладению возможностями приобретения ассертивного тренинга.
3. Некогнитивное научение
Третья характеристика инсайта в действии состоит в следующем: он основывается на некогнитивном научении. Когнитивное научение, идущее “от головы”, несущественно для психодрамы. Большинство психодраматистов не ставят своей целью дать протагонисту понять, почему он действует так, а не иначе. Однако, в то время, как когнитивное понимание рассматривается как проявление сопротивления, мешающего происходить реальным переменам, некогнитивное научение (“на уровне спинного мозга”), которое включает в себя переработку информации на телесном и перцептивно-моторном уровнях, является центральной частью психодраматического процесса. Этот процесс, по-видимому, опирается более на эмоциональную и интуитивную, чем на интеллектуальную и аналитическую деятельность мозга.
Учебный пример №2.
Андрей, 22 года, опийная наркомания.
Андрей (А): «Я на днях собираюсь выписываться, и у меня есть на данный момент три проблемы: наркотики, алкоголь(?) и девушки. Но больше всего меня волнует третья проблема, с ней связаны первые две…. Я вступаю в большое количество связей, с разными девушками, все это закручивается, они узнают друг о друге… Я повышаю свою самооценку за счет них, хочу им нравиться, и когда достиг цели они мне становятся неинтересными, я даже начинаю их унижать».
Психотерапевт (П): «У тебя были когда-нибудь постоянные отношения?»
А.: «Я встречался с одной девушкой…»
П.: «Выбери кого-нибудь на ее роль. Как ее звали?»
А. делает выбор.
А.: «Ее звали Вероника».
П.: «Расскажи о ней».
А.: «Она маленького роста, узбечка, с большими миндалевидными глазами. Она часто была мне непонятна, это меня бесило…»
П.: «То есть?..»
А.: «Ну… например, я отрезаю хлеб, спрашиваю ее: «хлеб будешь?», она: «не буду» (подражает ее интонациям). Я отрезал хлеб, сажусь есть, а она: «почему мне не отрезал?» Я приходил в бешенство от этого. Она меня унижала. И я уходил, спал с другими…»
П.: «А как она тебя унижала?»
А.: «Говорила: «Зая, у тебя лицо все в дырках, нужно накопить на пластическую операцию».
П.: «Сядь на пол, как будто ты унижен». А. садится. П. обращается к девушке в роли Вероники (Р): «Скажи ему про лицо…»
Р.: «У тебя лицо в дырках, нужно накопить денег на пластическую операцию». А. возмущенно отворачивается.
П.: «А ты что ей отвечал?»
А.: «Я на нее орал…»
П.: «Сделай сейчас, как ты это тогда делал».
А.: «…Да, ты… сучка, гастробайтерша, не нравиться отвали!»
П.: (обращаясь к Р): «Как тебе?»
Р.: «Неприятно!..»
П.: «А тебе?»
А.: «Блин… Так мне-то тоже неприятно!..»
П.: «Хорошо, поменяйтесь ролями. Повтори, что Андрей сказал».
Р. (дубль Андрея): «Сучка, гастробайтерша, вали, если не нравиться!»
П.: «Как себя чувствуешь на ее месте?»
А.: «Неприятно…» (Меняются местами).
П.: «А она тебе вообще нравилась?»
А.: «Да».
П.: «Что тебе в ней нравилось?»
А.: «Попа».
П.: «Дальше что происходило?»
А.: «Я ей говорил, что если не нравиться мое лицо, то зачем она вообще со мной встречается. А она (подражает): «Зая, ну, я же тебя люблю…» Еще она говорила, что у меня ноги как у девушки, мне б такие… От этого всего моя самооценка падала. И я шел к другим девушкам, изменял ей и приходил гордый, рассказывал все ей на зло. И так все время: она меня унизит – я к девушкам – к ней, унизит – к девушкам – к ней, унизит – к девушкам – употребил – у нас любовь…»
П.: «То есть ты боишься критики, бежишь от нее?»
А.: «Да…»
П.: «Мне вспомнилась сейчас прошлая сцена с тобой, где ты на футбольном поле, а родители критикуют друг друга. А девушки нужны, чтобы восстановить самооценку?»
А.: «Да, я как увижу в их глазах искру, то сразу самооценка нормальная, а девушка потом не нужна, могу ее даже унижать после этого…»
П.: «Только искру, ты не спал с ними?...»
А.: «Как же и секс был!..»
П.: «А что, как думаешь, девушкам в тебе нравиться?»
А.: «Жизнерадостность…»
П.: «И все?»
А. (после паузы): «А ведь все, больше ничего…»
П.: «Подойди к кому-нибудь из девушек, пусть они тебя покритикуют».
А. выбирает, проходя мимо, останавливается на Ксении.
А.: «Нет… она меня только и критикует».
П.: «А может, наоборот, с нее и начать?»
А.: «Да… думаю… А пусть они лучше в втроем встанут и покритикуют меня».
Девушки встают.
1-ая: «Андрей, я тебе не доверяю, ты не надежный человек. Я не стала бы с тобой близко общаться. Так, ты веселый, но не для серьезных отношений…»
2-ая: «Да, ты Андрей вообще никто, ничего не добился в жизни, ведешь себя как шут(?) и (…)»
3-я: Андрей, ты ненадежен
П.: «Ну, как, Андрей, тебе критика?»
А. (напряженно отвернувшись в сторону): «Не знаю, у меня какая-то ирония, когда Юля (1-я девушка) говорила, мне вообще было смешно».
П.: «То есть ты не воспринимаешь критику, тебе тяжело?»
А.: «Да…»
П.: «Может попробовать перевести эту критику в конструктивное русло, принять это как желание, чтоб ты стал лучше?»
А.: «Нет…»
П.: «Ирония – это ты защищаешься?»
А.: «Не знаю, может…»
П.: «Ладно, может в следующий раз… Мне кажется, что тебе, Андрюха, еще рано уходить с реабилитации. Смотри сколько еще непроработанного. Так снова сорвешься… Еще хотя бы недельки две. Послушаем ребят?».
А.: «Да…»
Шеринг.
Психотерапевт (П): «У тебя были когда-нибудь постоянные отношения?»
А.: «Я встречался с одной девушкой…»
П.: «Выбери кого-нибудь на ее роль. Как ее звали?»
А. делает выбор.
А.: «Ее звали Вероника».
П.: «Расскажи о ней».
А.: «Она маленького роста, узбечка, с большими миндалевидными глазами. Она часто была мне непонятна, это меня бесило…»
П.: «То есть?..»
А.: «Ну… например, я отрезаю хлеб, спрашиваю ее: «хлеб будешь?», она: «не буду» (подражает ее интонациям). Я отрезал хлеб, сажусь есть, а она: «почему мне не отрезал?» Я приходил в бешенство от этого. Она меня унижала. И я уходил, спал с другими…»
П.: «А как она тебя унижала?»
А.: «Говорила: «Зая, у тебя лицо все в дырках, нужно накопить на пластическую операцию».
П.: «Сядь на пол, как будто ты унижен». А. садится. П. обращается к девушке в роли Вероники (Р): «Скажи ему про лицо…»
Р.: «У тебя лицо в дырках, нужно накопить денег на пластическую операцию». А. возмущенно отворачивается.
П.: «А ты что ей отвечал?»
А.: «Я на нее орал…»
П.: «Сделай сейчас, как ты это тогда делал».
А.: «…Да, ты… сучка, гастробайтерша, не нравиться отвали!»
П.: (обращаясь к Р): «Как тебе?»
Р.: «Неприятно!..»
П.: «А тебе?»
А.: «Блин… Так мне-то тоже неприятно!..»
П.: «Хорошо, поменяйтесь ролями. Повтори, что Андрей сказал».
Р. (дубль Андрея): «Сучка, гастробайтерша, вали, если не нравиться!»
П.: «Как себя чувствуешь на ее месте?»
А.: «Неприятно…» (Меняются местами).
П.: «А она тебе вообще нравилась?»
А.: «Да».
П.: «Что тебе в ней нравилось?»
А.: «Попа».
П.: «Дальше что происходило?»
А.: «Я ей говорил, что если не нравиться мое лицо, то зачем она вообще со мной встречается. А она (подражает): «Зая, ну, я же тебя люблю…» Еще она говорила, что у меня ноги как у девушки, мне б такие… От этого всего моя самооценка падала. И я шел к другим девушкам, изменял ей и приходил гордый, рассказывал все ей на зло. И так все время: она меня унизит – я к девушкам – к ней, унизит – к девушкам – к ней, унизит – к девушкам – употребил – у нас любовь…»
П.: «То есть ты боишься критики, бежишь от нее?»
А.: «Да…»
П.: «Мне вспомнилась сейчас прошлая сцена с тобой, где ты на футбольном поле, а родители критикуют друг друга. А девушки нужны, чтобы восстановить самооценку?»
А.: «Да, я как увижу в их глазах искру, то сразу самооценка нормальная, а девушка потом не нужна, могу ее даже унижать после этого…»
П.: «Только искру, ты не спал с ними?...»
А.: «Как же и секс был!..»
П.: «А что, как думаешь, девушкам в тебе нравиться?»
А.: «Жизнерадостность…»
П.: «И все?»
А. (после паузы): «А ведь все, больше ничего…»
П.: «Подойди к кому-нибудь из девушек, пусть они тебя покритикуют».
А. выбирает, проходя мимо, останавливается на Ксении.
А.: «Нет… она меня только и критикует».
П.: «А может, наоборот, с нее и начать?»
А.: «Да… думаю… А пусть они лучше в втроем встанут и покритикуют меня».
Девушки встают.
1-ая: «Андрей, я тебе не доверяю, ты не надежный человек. Я не стала бы с тобой близко общаться. Так, ты веселый, но не для серьезных отношений…»
2-ая: «Да, ты Андрей вообще никто, ничего не добился в жизни, ведешь себя как шут(?) и (…)»
3-я: Андрей, ты ненадежен
П.: «Ну, как, Андрей, тебе критика?»
А. (напряженно отвернувшись в сторону): «Не знаю, у меня какая-то ирония, когда Юля (1-я девушка) говорила, мне вообще было смешно».
П.: «То есть ты не воспринимаешь критику, тебе тяжело?»
А.: «Да…»
П.: «Может попробовать перевести эту критику в конструктивное русло, принять это как желание, чтоб ты стал лучше?»
А.: «Нет…»
П.: «Ирония – это ты защищаешься?»
А.: «Не знаю, может…»
П.: «Ладно, может в следующий раз… Мне кажется, что тебе, Андрюха, еще рано уходить с реабилитации. Смотри сколько еще непроработанного. Так снова сорвешься… Еще хотя бы недельки две. Послушаем ребят?».
А.: «Да…»
Шеринг.
3. Отыгрывание в действии.
В психодраме термин “отыгрывание в действии” означает постановку, разыгрывание. Отыгрывания в действии включают в себя следующие компоненты.
Проживание, разыгрывание с помощью движений.
- Отреагирование (вентиляция чувств).
Повторное переживание, воплощение в действии прошлого события или опережающее переживание, воплощение в действии события будущего, как если бы оно происходило “здесь и сейчас”.
- Извлечение внутренней реальности во внешний мир;
Невербальная коммуникация, спонтанное использование “языка действий”.
- Все действия, проявившиеся на психодраматической сцене.
В наиболее широком определении, отыгрывание в действии относится к любому проявлению организма, любому открытому поведению в пределах терапевтической обстановки. Человек может двигаться, стоять тихо, толкать и тянуть, издавать звуки, жестикулировать, произносить слова. Все это представляет собой отыгрывание в действии, коммуникацию с помощью универсального языка действий.
Проиллюстрируем это клиническим примером.
Учебный пример №3.
Вадим. 22 лет, наркозависимый. Сам вызвался участвовать в психодраме после работы Андрея.
Вадим (В): «Меня сейчас реально «подрывает» уйти с реабилитации. Я здесь нахожусь только телом, мысленно я там, в прежней кампании. Хочу вернуться к своей девушке, она тоже употребляет. Я думаю все время об этом, думаю, что можно было бы еще употребить, а потом вернуться снова на реабилитацию, это же всегда возможно».
Психотерапевт (П): «Но что-то тебя еще держит здесь?»
В.: «Да, это другая моя часть, выращенная здесь, но ее становиться очень мало».
П.: предлагает выбрать эти свои части из игрушек. В. берет фигурку обезьяны, держащейся за голову и маленькую куколку.
В.: «Да, обезьянка очень подходит. Это та часть, которая родилась на реабилитации. А часть, которая меня тянет отсюда, она злая…» Выбирает другую куклу. «Она мне нашептывает все время, чтобы я писал заявление и уходил». Показывает, как она нашептывает.
П.: «Дай имя этой, злой части».
В.: «Ммм… Червь. Он как бы прилип ко мне и сосет из меня».
П.: «Кто из присутствующих мог бы быть этими твоими частями?»
В.: «Дима(?), он – хорошая (взрослая) часть. А червь… ну… Андрей, он вот нашептывает мне…» В. отдает им куклы.
П.: «Расположи их на сцене».
В.: ставит два стула друг напротив друга, на них сажает свои части.
В.: «Центр ближе к червю». Показывает.
П.: «А ты сам где?»
В.: «Я вот ближе к червю, где должен быть центр».
Участник в роли червя (Ч): «Давай уйдем с реабилитации, там тебе лучше, там ты как рыба в воде, а здесь тебе не хочется быть…»
В.: «Да, он так и говорит. Говорит, что иди к своей девушке, ты не будешь употреблять, а просто поговоришь с ней, приведешь ее на реабилитацию… Этой части (червя) много, 85%».
П.: «А что говорит другая часть?»
В.: «Что я должен остаться, если ты уйдешь, то сорвешься…»
Взрослая часть (Вз), выхватывая фигурку обезьяны у П: «Посмотри на меня, вот каким я стал, ты будешь еще хуже, если покинешь реабилитацию. У тебя не будет будущего»
П.: «А что ты хочешь в будущем? Давай посмотрим на тебя какой ты через 3 года?»
В.: «Я хочу иметь свое какое-нибудь дело, свое дело. Машину. Семью. Как у всех нормальных людей».
П.: «У тебя семья с той девушкой, которую ты хочешь привести на реабилитацию?»
В.: «Ммм… Нет… Сейчас мне представляется другая девушка».
П.: «Сделаешь что-нибудь со своим червем?»
В.: «Не знаю, что сделать…» Немного подумав, В. берет куклу и бросает в другую часть комнаты и показывает знак «fuck» в ее сторону.
Психотерапевт (П): «Но что-то тебя еще держит здесь?»
В.: «Да, это другая моя часть, выращенная здесь, но ее становиться очень мало».
П.: предлагает выбрать эти свои части из игрушек. В. берет фигурку обезьяны, держащейся за голову и маленькую куколку.
В.: «Да, обезьянка очень подходит. Это та часть, которая родилась на реабилитации. А часть, которая меня тянет отсюда, она злая…» Выбирает другую куклу. «Она мне нашептывает все время, чтобы я писал заявление и уходил». Показывает, как она нашептывает.
П.: «Дай имя этой, злой части».
В.: «Ммм… Червь. Он как бы прилип ко мне и сосет из меня».
П.: «Кто из присутствующих мог бы быть этими твоими частями?»
В.: «Дима(?), он – хорошая (взрослая) часть. А червь… ну… Андрей, он вот нашептывает мне…» В. отдает им куклы.
П.: «Расположи их на сцене».
В.: ставит два стула друг напротив друга, на них сажает свои части.
В.: «Центр ближе к червю». Показывает.
П.: «А ты сам где?»
В.: «Я вот ближе к червю, где должен быть центр».
Участник в роли червя (Ч): «Давай уйдем с реабилитации, там тебе лучше, там ты как рыба в воде, а здесь тебе не хочется быть…»
В.: «Да, он так и говорит. Говорит, что иди к своей девушке, ты не будешь употреблять, а просто поговоришь с ней, приведешь ее на реабилитацию… Этой части (червя) много, 85%».
П.: «А что говорит другая часть?»
В.: «Что я должен остаться, если ты уйдешь, то сорвешься…»
Взрослая часть (Вз), выхватывая фигурку обезьяны у П: «Посмотри на меня, вот каким я стал, ты будешь еще хуже, если покинешь реабилитацию. У тебя не будет будущего»
П.: «А что ты хочешь в будущем? Давай посмотрим на тебя какой ты через 3 года?»
В.: «Я хочу иметь свое какое-нибудь дело, свое дело. Машину. Семью. Как у всех нормальных людей».
П.: «У тебя семья с той девушкой, которую ты хочешь привести на реабилитацию?»
В.: «Ммм… Нет… Сейчас мне представляется другая девушка».
П.: «Сделаешь что-нибудь со своим червем?»
В.: «Не знаю, что сделать…» Немного подумав, В. берет куклу и бросает в другую часть комнаты и показывает знак «fuck» в ее сторону.
4. Процедуры взаимодействия с внешней реальностью. «Сверхреальность» в психодраме.
Три различные психодраматические процедуры могут быть использованы для проработки различных измерений реальности: реалистической, внутрипсихической и воображаемой.
“Реалистическая” (классическая) процедура оперирует материалом человеческой памяти, вызывая воспоминания о реальных персонажах, присутствовавших в автобиографическом опыте и жизненных ситуациях в прошлом. Эта процедура часто начинается с предоставления текущего запроса, продолжается переигрыванием прошлых травматических ситуаций и в конце возвращается к настоящему, чтобы сформировать реалистический взгляд на действительность. Например, Виктор показал различные сцены из своей жизни до и после незавершенного суицида.
Вторая, “внутрипсихическая”, процедура, называемая “фигуративной психодрамой” часто используется в качестве приложения к классической психодраме. Она исследует внутренний мир личности во всей его сложности, концентрируясь на различных частях личности, их взаимоотношениях друг с другом и с внешним миром. В технике “вспомогательного стула” различные аспекты личности проецируются на пустой стул. Садясь то на один, то на другой стул, протагонист имеет возможность обратиться к различным аспектам самого себя, установив диалог для того, чтобы “схватить” или вновь интегрировать отщепленные части собственной личности, аналогично тому, как это происходит в гештальт-терапии.
Во время “фигуративной” сессии психика может быть представлена на сцене как внутренняя драма. В ней мы можем увидеть эго — испуганного протагониста, который жалуется на чувство беспомощности и отсутствие сил переносить тяготы жизни. С одной стороны, он имеет дело с «Ид», безответственным ребенком, требующим немедленного удовлетворения всех своих желаний. С другой — с Супер-Эго, самоуверенным тираном, критикующим каждое движение протагониста и требующим абсолютной покорности. Более того, протагонист помнит о своих экономических обязательствах, и голос общества дает ему понять: мол, тебе лучше действовать очень быстро, потому что, если ты не справишься с этим, ты здесь долго не проживешь! Протагонист, в конце концов, улаживает эти конфликты, достигая компромисса между противоположными требованиями, и с помощью вспомогательных лиц, сдерживающих взаимную враждебность частей личности, восстанавливает некоторый эмоциональный баланс.
Третья, “воображаемая”, процедура используется либо как часть классической процедуры, либо вне психодрамы. Ее называют также “метафорической”, “сюрреалистической” или “символической”. Она включает в себя и разыгрывание сновидений. Основной характеристикой этой процедуры является то, что внутренняя реальность протагониста представлена в ней в символической форме — в воображаемых историях, метафорах, импровизациях, театральных упражнениях, картинках, движениях, звуках.
Учебный пример №4.
Вадим, 22 года, наркозависимый, был участником предыдущей психодрамы (см. учебный пример № 3.).
Вадим (В): «Я последнее время ощущаю себя довольно неопределенно. У меня нет цели, к которой мог бы стремиться, это мне мешает. Нет своего дела». (Это общий смысл им сказанного).
П.: «Нет, определенной цели…»
В.: «Да, в голове много всяких мыслей, но вот к чему стремиться, конкретно, не знаю».
П.: «Хорошо, давай перенесемся в твое будущее, где тебе 80 лет, и посмотрим на твою прожитую жизнь оттуда. Выбери себе кого-нибудь на роль тебя молодого, а сам садись сюда и рассказывай, как ты прожил жизнь».
В.: выбирает на роль себя Андрея (со шрамами на руках). Андрей садится в кресло в одной стороне комнаты, а В. напротив него в другой стороне комнаты.
П.: «Вот жизнь, которую ты прожил (показывает на пространство между В. и ролью его молодого). Расскажи, что происходило, кто ты сейчас, где. А я Господь Бог, уже дал тебе знак, что жизнь-то конечна, в любую минуту могу тебя забрать».
В.: «Ну… не знаю… Мне сейчас 80 лет, да?»
П.: «Да, 80…»
В.: «Как-то многовато. Может мне лет 60…»
П.: «?..»
В.: «Ну… Я сейчас в Австралии… У меня дом, яхта, свое дело…»
П.: «Что за дело?»
В.: «Что за дело… ммм… Какой-нибудь бизнес».
П.: «Какой? Связан он с яхтами?»
В.: «Да, яхты, рыбная ловля, что-то такое…»
П.: «Ага, небольшое корабельное дело».
В.: «У меня есть два сына. Я их люблю, учу их своему бизнесу. Они от разных женщин. Одному 25, другому 27 лет».
П.: «Хорошо, расположи их, где они находятся на твоем жизненном пути?»
В.: ставит 2 стула на пространстве между ним и ролью его молодого.
П.: «Как ты оказался в Австралии?»
В.: «Не сразу… Я вышел с реабилитации и еще несколько лет вел трезвый образ жизни, чтоб в нем утвердится. Потом я поехал к дяде в Москву, там начал заниматься бизнесом. Встретил девушку, появился сын. (…) Потом через какое-то время с ней расстался, появилась другая…»
П.: «А что сейчас ты мог бы сказать тому Вадиму, который остался в прошлом? Можешь подойти к нему».
В.: идет к себе молодому.
В.: «Вадим, ты должен преодолеть сейчас себя. И первое время просто тупо не употреблять. А потом все будет…»
П.: (спрашивает Вадима молодого): «Вадим, а ты веришь ему?»
Р. (роль Вадима): «Нет».
В.: «Да, будут трудности, иногда будет казаться, что все полный крах, будут депрессии, но это нужно перетерпеть… пойдем со мной».
Р.: «Не верю ему…»
П.: «Не веришь… Не хочешь с ним идти?»
Р.: «Не хочу».
П.: «А что хочешь?»
Р.: «Употреблять…»
Завершение.
П.: «Если хочешь, Вадим, можешь послушать, что другие ребята скажут. У кого какие впечатления, переживания?»
Андрей (Р): «Я вот реально стоял и не верил ему…»
Саша «А я не увидел никакой борьбы в жизни Вадима…»
Витя: «Мне показалось как-то все просто. Расстался с одной, потом с другой… Все же это более серьезно, трудно расставаться с человеком, отношения накладывают отпечаток на жизнь. Для меня это неприемлемо, с одной, с другой…»
Илья: «Я увидел таким светлым пятном Австралию: пляж, океан, яхта… нереальные мечты…»
П.: «Я поделюсь своими мыслями. Мне показалось, что ты зависишь от женщин? Вадим, что скажешь?»
В.: «Да, да, есть такое… Мне действительно трудно расставаться с девушками. Я завишу от них. Не хочу вступать с ними в такие отношения, из которых потом трудно выпутаться».
П.: «Мы можем попробовать проиграть что-то в отношении к твоим девушкам, если ты хочешь. Может что-то из детства…»
В.: «Да, у меня было две девушки с которыми я довольно долго встречался. Они были чем-то похожи на маму…. Мама была мягкая, чувствительная, плакала из-за меня, из-за моего употребления. Отец пил, пытался ее ударить, когда был пьян. Я пытался ее защитить. Бил старшего братишку. Меня не бил, разговаривал только…. Потом мы стали постарше посильнее и отец с мамой разошлись, стали жить в разных местах. Мне хотелось занять место мужчины в доме, но вместо этого я употреблял, мама очень переживала. У меня убили друга, и сразу после похорон, через несколько дней я уехал в Петербург. Решил ехать в Петербург, договорились с мамой, что учиться, но подсознательно я знал, да и мама тоже, что бежим просто от этой ситуации…»
П.: «Нет, определенной цели…»
В.: «Да, в голове много всяких мыслей, но вот к чему стремиться, конкретно, не знаю».
П.: «Хорошо, давай перенесемся в твое будущее, где тебе 80 лет, и посмотрим на твою прожитую жизнь оттуда. Выбери себе кого-нибудь на роль тебя молодого, а сам садись сюда и рассказывай, как ты прожил жизнь».
В.: выбирает на роль себя Андрея (со шрамами на руках). Андрей садится в кресло в одной стороне комнаты, а В. напротив него в другой стороне комнаты.
П.: «Вот жизнь, которую ты прожил (показывает на пространство между В. и ролью его молодого). Расскажи, что происходило, кто ты сейчас, где. А я Господь Бог, уже дал тебе знак, что жизнь-то конечна, в любую минуту могу тебя забрать».
В.: «Ну… не знаю… Мне сейчас 80 лет, да?»
П.: «Да, 80…»
В.: «Как-то многовато. Может мне лет 60…»
П.: «?..»
В.: «Ну… Я сейчас в Австралии… У меня дом, яхта, свое дело…»
П.: «Что за дело?»
В.: «Что за дело… ммм… Какой-нибудь бизнес».
П.: «Какой? Связан он с яхтами?»
В.: «Да, яхты, рыбная ловля, что-то такое…»
П.: «Ага, небольшое корабельное дело».
В.: «У меня есть два сына. Я их люблю, учу их своему бизнесу. Они от разных женщин. Одному 25, другому 27 лет».
П.: «Хорошо, расположи их, где они находятся на твоем жизненном пути?»
В.: ставит 2 стула на пространстве между ним и ролью его молодого.
П.: «Как ты оказался в Австралии?»
В.: «Не сразу… Я вышел с реабилитации и еще несколько лет вел трезвый образ жизни, чтоб в нем утвердится. Потом я поехал к дяде в Москву, там начал заниматься бизнесом. Встретил девушку, появился сын. (…) Потом через какое-то время с ней расстался, появилась другая…»
П.: «А что сейчас ты мог бы сказать тому Вадиму, который остался в прошлом? Можешь подойти к нему».
В.: идет к себе молодому.
В.: «Вадим, ты должен преодолеть сейчас себя. И первое время просто тупо не употреблять. А потом все будет…»
П.: (спрашивает Вадима молодого): «Вадим, а ты веришь ему?»
Р. (роль Вадима): «Нет».
В.: «Да, будут трудности, иногда будет казаться, что все полный крах, будут депрессии, но это нужно перетерпеть… пойдем со мной».
Р.: «Не верю ему…»
П.: «Не веришь… Не хочешь с ним идти?»
Р.: «Не хочу».
П.: «А что хочешь?»
Р.: «Употреблять…»
Завершение.
П.: «Если хочешь, Вадим, можешь послушать, что другие ребята скажут. У кого какие впечатления, переживания?»
Андрей (Р): «Я вот реально стоял и не верил ему…»
Саша «А я не увидел никакой борьбы в жизни Вадима…»
Витя: «Мне показалось как-то все просто. Расстался с одной, потом с другой… Все же это более серьезно, трудно расставаться с человеком, отношения накладывают отпечаток на жизнь. Для меня это неприемлемо, с одной, с другой…»
Илья: «Я увидел таким светлым пятном Австралию: пляж, океан, яхта… нереальные мечты…»
П.: «Я поделюсь своими мыслями. Мне показалось, что ты зависишь от женщин? Вадим, что скажешь?»
В.: «Да, да, есть такое… Мне действительно трудно расставаться с девушками. Я завишу от них. Не хочу вступать с ними в такие отношения, из которых потом трудно выпутаться».
П.: «Мы можем попробовать проиграть что-то в отношении к твоим девушкам, если ты хочешь. Может что-то из детства…»
В.: «Да, у меня было две девушки с которыми я довольно долго встречался. Они были чем-то похожи на маму…. Мама была мягкая, чувствительная, плакала из-за меня, из-за моего употребления. Отец пил, пытался ее ударить, когда был пьян. Я пытался ее защитить. Бил старшего братишку. Меня не бил, разговаривал только…. Потом мы стали постарше посильнее и отец с мамой разошлись, стали жить в разных местах. Мне хотелось занять место мужчины в доме, но вместо этого я употреблял, мама очень переживала. У меня убили друга, и сразу после похорон, через несколько дней я уехал в Петербург. Решил ехать в Петербург, договорились с мамой, что учиться, но подсознательно я знал, да и мама тоже, что бежим просто от этой ситуации…»
Терапевтическое значение “как будто” в психодраме
Психодрама применяет “как будто” во многих направлениях. Главная функция “как будто” в психодраме, состоит в том, чтобы работать со стрессовыми моментами жизни, замещая их в защищенном мире воображаемого. Участников поощряют к отходу от испытания реальностью и удалению на время из окружающей действительности. Экспериментируя с некоторыми новыми измерениями реальности, участники строят мир в соответствии со своими спонтанно возникающими идеями. Парадоксальным образом эта процедура помогает человеку одновременно отрицать и утверждать окружающую реальность. Например, когда Валентина в психодраме разговаривала с умершим 6 лет отцом, которого ненавидела, она в этот момент отрицала факт его смерти. Воображаемая встреча, однако, помогла пациентке примириться с его смертью («примирение с интроектом») и «отпустить» его.
Применяемое “как будто” усиливает функционирование человеческого “я”, способность переживать внешнее и внутреннее давление. В этом важность психодрамы для пограничных пациентов в терминах “усиления функционирования эго пациента.
“Разогревающие” упражнения в психодраме тоже часто используют “как будто” представления. Например, в символдраматическом мотиве “море” людям предлагается представить, как будто они одушевленный или неодушевленный предмет в море. Сначала им предлагается увидеть, где они находятся, на какой глубине, какое время года и какие условия им необходимы, чтобы реализовать свои возможности. Потом их побуждают “стать” этими предметами и показать группе в подробностях, как именно они живут и действуют. Известно, что информация, представленная в “как будто”, частично прячет, частично неявно раскрывает реальность, Она помогает некоторым участникам раскрыть свои чувства и, следовательно, проработать их в психодраме.
Если не существует “как будто” — нет и психодрамы. “Как будто”, по определению, возникает всегда, когда начинает работать воображение, — в драме, мечтах, игре. Без этого состояния мы были бы не способны рисовать, персонифицировать, запечатлевать, олицетворять и представлять внешнюю реальность в символической форме.
5. Магия в психодраме.
До настоящего момента обсуждение исцеляющих свойств психодрамы было ограничено специфическими аспектами этого метода, такими, как катарсис, инсайт в действии, “как будто” и отыгрывание в действии. Представляется, однако, что в психодраме присутствуют и другие, более общие, но не менее могущественные аспекты исцеления, которые также влияют на исход дела. Эти общие, или “неспецифические”, аспекты, присущи разнообразным и универсальным способам лечения и действуют в большинстве психотерапий. Судя по их взаимоотношениям с общими целительными аспектами, психодраматистов можно рассматривать как современных магов.
Экстериоризация проблемы, вынесение вовне во время психодраматического действия происходит из ее образного представления. Это как у ребенка, который персонализирует проблему, перенося ее на куклу, или материализует продукт своего воображения в форме рисунка. Проведя манипуляции с этим внешним объектом, пациент по законам детской психики как бы совершает «магическое» действие («психотерапевтическое Вуду» с проблемой) и тем самым стирает первоначальный неадаптивный стереотип и (или) переучивается заново на собственных ошибках.
6. Сопротивление в психодраме.
В психодраме сопротивление определяется как защитная тактика протагониста, направленная против вовлечения, разогрева и спонтанности. Другими словами, это сила, которая сдерживает или подавляет спонтанные действия, преграда спонтанности, действующая против терапевтического процесса.
Как сопротивляется протагонист? Существует множество способов не быть вовлеченными в психодраматический процесс. Выражение одного чувства, например веселья, может служить защитой от другого чувства, например печали. Равнодушие нередко является заместительным избеганием вовлечения Эго во что-либо. Протагонист, сопротивляющийся в психодраме, сообщает, что он “не готов играть, не будет раскрываться на группе”.
Люди могут сопротивляться пассивным или активным способом, выражая свое нежелание то мягко и неявно (“Мне нечего сказать...”), то более директивно (“Этот метод не для меня!”).
Люди, присутствующие в первый раз в психодраматической группе сопротивляются оттого, что ощущают себя неловко в центре внимания, из-за боязни страха публичного осуждения, которая, в свою очередь, выражается в боязни сцены, или из-за отсутствия необходимой эмоциональной подготовки (разогрева). Но даже если протагонист правильно разогрет для действия и желает работать, сопротивление может развиться во время любой сессии, заставив протагониста избегать определенных сцен или специфических ролей.
Специалисты в области душевного здоровья, принимающие участие в психодраме, для собственного личностного роста также могут проявлять сопротивление, связанное с деформацией их профессионального опыта (например, ориентация только на биологические методы лечения).
Не только протагонисты, но также и вспомогательные лица и вся группа могут выражать сопротивление в психодраме. Наиболее обычное проявление сопротивления вспомогательных лиц состоит в том, что они отказываются играть роли определенных антагонистов. Согласно Морено, причины данного явления могут носить либо терапевтический (протагонист “использует” игровую ситуацию без какого-либо желания обмениваться ролями со вспомогательным лицом), либо “личный” характер (это связано с механизмом проекций). Групповые нормы, климат в группе, ее социометрическая структура могут также служить причиной возникновения сопротивления отдельных участников.
Протагонист, выражающий сопротивление, обычно избегает дискомфорта и неприятных ощущений, таких как тревога, вина или стыд. Сопротивление при детальном рассмотрении выполняет функцию сохранения психического равновесия человека, и оно лучше всего может быть понято в рамках теории объектных отношений. Цель психодрамы в работе с такими протагонистами состоит в том, чтобы усилить функции их эго и построить независимую структуру личности, а не стимулировать регрессию и потерю контроля.
Морено рекомендовал, чтобы протагонисты, проявляющие сопротивление, начинали психодраму с символических действий с целью избавиться от страха личного вовлечения. Протагонистов вдохновляют на то, чтобы воспринимать ролевую игру так, “как будто это реальность”, что само по себе может нейтрализовать сопротивление. Применение кукол, масок, символических (кататимных) предметов оказалось эффективным в работе пограничными пациентами. Так, например, Дарья отказалась выбирать на роли членов своей семьи и мужа из вспомогательных Я. Мы использовали в этом случае игрушки, она «разогрела» каждую из них, а затем, наполнившись энергией для игры, поставила психодраму.
Дистантирование, достигаемое этими вспомогательными средствами, дает участникам чувство защищенности, наделяет способностью проявить, скрываясь за маской, болезненную внутреннюю реальность. Когда протагонист показывает ситуацию из прошлого, психодраматист помогает ему восстановить чувства, испытываемые в том месте и в то время. В устройстве сцены протагонисту помогают достичь чувства “там и тогда” посредством воссоздания физического окружения, описания цвета, материала, расстановки мебели и т.д. Это помогает оживить память и усилить вовлечение в игру и делает постановку более естественной. Таким образом, директор в психодраме открыто не борется с сопротивлением, чтобы не поставить под угрозу рабочий альянс. Если пациент под нажимом терапевта отказывается от сопротивления, это может привести к усилению тревоги, понижению самооценке и дискредитации метода психодрамы.
Cтатья любезно предоставлена авторами для размещения на сайте psihodrama.ru