Источник: Salas, Jo, Improvising Real Life, Iowa: Kendall/Hunt, 1996
Источник: http://mythodrama.ucoz.ru/
THE SENSE OF STORY
Как обещал, начинаю пересказ книги Джо Салас про playback-театр. Слышали анекдот про мужика, который на базаре в Одессе Шаляпина напел? Ну, так это про меня.
Меня в оглавлении заинтересовали для начала три главы: вторая, про истории (вернее было бы перевести, "рассказы", но это устоялось уже).; третья, про техники; восьмая, про терапевтическое применение. По мере прочтения буду выкладывать.
Итак, вторая глава - "Смысл историй". Отражает, насколько я понимаю, плейбековский подход к пониманию запросов клиентов. Так явно тяготеет к нарративной терапии, что мне жаль, что я не почитал первую главу, об истоках метода. Названия подглавок переведены, все остальное - пересказано.
СМЫСЛ ИСТОРИЙ
История должна быть рассказана.
Формы исполнения могут быть самыми разными, но есть два важнейших элемента, которые обуславливают успех плейбековской постановки: интуитивное понимание опыта рассказчика и эстетика самого рассказа. Вся группа (актеры, музыканты, ведущий и проч), должны, с одной стороны, передать уникальный опыт рассказчика, с другой стороны, придать его иногда сумбурному рассказу целостную форму.
Потребность в историях
С детства мы хотим слушать истории. Историей является все, что имеет начало, продолжение и конец. Сказки, романы, газеты, новости – все это истории.
Со временем появляется потребность рассказывать истории другим. Без этого мы не выжили бы, поскольку истории – это способ извлечь смысл из хаоса происходящих вокруг событий.
(Короче, читайте основы нарративной психологии -ЛО )
Что бывает, когда мы не удовлетворяем эту потребность
Естественно, мы находимся в жуткой ситуации. Приводится пример больного корсаковским синдромом, у которого нарушена память, он настолько погружен в настоящее, что вынужден предпринимать отчаянные усилия для того, чтобы удерживать событие в памяти и рассказать о нем.
Еще один душераздирающий пример с эмоционально нарушенными детьми, беда которых состоит в том, что они умоляют сыграть их историю, но из-за наплыва чувств не могут ее рассказать.
В первом случае человек не может вспомнить историю, во втором – не может ее рассказать и быть выслушанным.
Обыденные истории.
Что получается, когда мы рассказываем истории другим людям? Мы начинает с простого желания поделиться происшедшим. Мы чувствуем, что такой рассказ может завершить событие. Мы начинаем играть происшедшим, включая в повествование одни события и опуская другие. Мы более-менее осознаем, когда история началась, и как она закончилась, и в чем ее суть.
Рассказать даже самую обычную историю – дело непростое. Рассказчики бывают разные, да и не всегда даже одаренному рассказчику бывает просто пересказать то, что с ним произошло.
Но в результате, с помощью таких рассказов мы организуем свой внутренний и внешний мир, создаем свою личную мифологию.
(Мой пересказ этой подглавки – яркий тому пример -ЛО)
Истории в Плейбек–театре
Плейбек-театр – это место, которое подпитывает и удовлетворяет потребность в рассказывании историй. Его задача – пойти дальше, чем мы идем обычно, рассказывая наши обыденные истории.
Это означает, во-первых – показать значимость и красоту любой рассказанной истории.
Во-вторых, это значит – соединить отдельные истории таким образом, чтобы они сформировали коллективную историю группы и, таким образом, построить сообщество. Иногда глубокая, трагическая история исцеляет не только рассказчика, но и всех присутствующих. Наблюдая, как разворачивается история незнакомца, вы можете чувствовать, что это - ваша собственная жизнь, независимо от того, испытали ли вы что-то подобное или нет.
Для решения этой задачи необходимы навыки, позволяющие создать эстетически ценную постановку вне зависимости от того, как материал подан рассказчиком.
Суть истории
Найти суть истории – задача тонкая, это тебе не химическая формула. Независимо от того, что является сутью, оно как-то выражается. Иногда смысл истории лежит за пределами сказанного – в телесных реакциях или выражении лица рассказчика.
Далее приводится пример гениального прозрения автора. Был предложен рассказ о походе к зубному врачу в детстве. На поверхности лежала история о том, как в мальчике боролись желание быть «хорошим» и страх перед болью. Там бы оно все и оставалось, если бы Джо не спросила, кто сопровождал мальчика. И - что бы вы думали? – это оказалась история об отчужденности между рассказчиком и его давно умершим отцом.
Джо подчеркивает, что и такое понимание истории не обязывает актеров ставить ее именно так.
(Мне, вообще-то, интереснее узнать, как подобные «сути» выявляются не в интервью, а по ходу действия. Как это в интервью сделать, я и так знаю)
Расширенная история (The Larger Story)
Рассказывать истории группе людей, даже самых близких, – это не то же, что болтать с другом по телефону. Аудитория, актеры, пространство сцены – все это изменяет рассказ. Рассказчику хочется выбрать какую-то очень драматичную, яркую историю, которая была бы интересна всем.
Но всем приходят на ум яркие, глубокие истории. Тогда рассказчики пытаются травить анекдоты, или рассказывают истории, явно навеянные предыдущим оратором, или рассказывают что-то сумбурное, не поддающееся попыткам ведущего это расшифровать. Иногда это раздражает группу.
Со временем Джо поняла, что существует некое бОльшее событие, частным случаем которого является любая индивидуальная история. И задача ведущего - помочь каждому участнику группы увидеть за историей рассказчика это бОльшее событие, указать на связи между поведанными историями, дать возможность каждому принять ответственность за то, что происходит. И ведущий, и группа, должны понимать, что рассказанная история звучит так, как она звучит именно потому, что рассказана здесь. И что влияние группы на рассказчика не менее значимо, чем сам рассказ.
Поддерживать такое понимание сложно. В привычной театральной традиции мы готовы к тому, чтобы увидеть что-то и раскритиковать это. Но подумайте о том, что в плейбек-театре, после разогрева, случается чудо: ведущий говорит: «У кого есть история?» - и, после всеобщего замешательства, находится тот, кто говорит: «У меня есть».
Иллюстрируя идею «бОльшего события», Джо приводит пример. Когда она ездила в Австралию, она получил в качестве материала для работы массу анекдотов об опоссумах на крышах и кенгуру, кормящих своих детенышей. Долгие годы она считал эту работу примером хорошей работы на поверхностном уровне, пока не провела параллель между образом животных и образом иностранцев в восприятии австралийцев. (Или, так скажем, опасность, которую представляют и дикие животные в городе, и непредсказуемые иностранцы).
Начиная вечер представлений плейбек-театра, мы никогда не знаем, о чем будут истории, и во что все они выльются. Найти в этом смысл – наша общая задача.
История Элейн.
Кейс. История красивая, но долго рассказывать. Мне кажется, она того не стоит, поскольку слабо иллюстрирует предыдущие тезисы.