Глава из книги: Методы современной психотерапии: Учебное пособие / Составители Л.М. Кроль, Е.А. Пуртова. — М.: Независимая фирма “Класс”, 2000.
Хотя во всех диссертациях, посвященных проблемам групповой психотерапии, где-то в начале обзора литературы традиционно фигурировала ссылка на работы Дж.Л. Морено, двадцать лет назад психодрама казалась “отсюда” чем-то вроде музейного экспоната, несколько экзотического и при этом изрядно запылившегося. Ходили по рукам несколько самодельных переводов — в частности, великолепных статей Зерки Морено, “первой леди” современной психодрамы. Впечатление они производили тогда смутное: объяснить словами, да к тому же еще с пропусками и неточностями, что такое, допустим, дублирование в психодраме, вообще довольно трудно, а уж при полностью оборванном контексте и совсем маловероятно. Чуть больше были известны социометрические идеи Морено, давно и прочно утилизированные в прикладной социальной психологии. Как ни удивительно, философские идеи Морено интересовали достаточно определенный и разнообразный круг людей — от участников методологического движения, практиков организационно-деятельностных игр до теоретиков театра.
Каково же было наше удивление, когда в конце 1980-х выяснилось, что почтенная “старейшина” в семействе групповых методов психотерапии не только жива, но и бодра, элегантна и дееспособна. Разумеется, это произошло тогда, когда первые российские профессионалы смогли увидеть, испытать на себе реальную психодраматическую работу на нескольких международных конференциях по групповой психотерапии, познакомиться с психодраматическим сообществом. Это было время проектов и перспектив — сразу появилось множество возможностей учиться и, наконец, получить образцы и стандарты работы в рамках разных методов “из первых рук”, а не в виде бледного ксерокса, обрекающего читателя на бесконечные додумывания, плавно переходящие в фантазии и проекции.
Надо заметить, что психодраматисты первыми начали в России систематическое, рассчитанное на годы и полностью соответствующее мировым стандартам обучение, лишний раз показав, что основательность легкости не помеха. Первые пять сертификатов, подтверждающих специализацию “психодраматерапевт” — так часто именуют людей, посвятивших себя клинической психодраме, — были выданы в феврале 1996 года и подписаны тремя основными тренерами первой московской учебной группы. Ими были д-р Пол Холмс (Великобритания), Наталия Новицки (Финляндия) и д-р Йоран Хёгберг (Швеция), которому мы во многом обязаны началом всего психодраматического обучения в России. “Курс” включал 150 часов клинической практики, письменную работу и 900 часов собственно тренинга, начатого Йораном Хёгбергом и продолженного целой командой самых разных и по-разному интересных тренеров. С первой учебной группой работали вплотную еще пять профессионалов из разных стран Европы, а короткие семинары с ней вели такие звезды, как Рене Марино (Канада), Моника Зуретти (Аргентина), Марша Карп (Великобритания), Сью Дэниэлс (Австралия) и Анн Анселин Шутценбергер (Франция). В течение 1990-х годов под руководством психодраматистов из Европы и США получили полную подготовку еще несколько групп, и не только в столице.
Объем этого обучения и сертификационные требования вполне сопоставимы, и в целом все российские психодраматисты говорят — или, скорее, действуют — “на одном языке”. По моему мнению, учебно-методическая сторона тренинга оказалась наиболее сильной в группе, обозначавшейся в проекте как “Москва—3”, — ее в течение пяти лет вели Иви Летце и Сью Барнум (США); самые яркие “гастролирующие” тренеры, пожалуй, достались все же группе “Москва—1”, уже упоминавшейся выше. Две другие группы, разумеется, также имели свои привлекательные особенности, а первую и третью автор данного текста позволила себе упомянуть отдельно лишь потому, что сама прошла в них обучение и получила оба своих сертификата — европейский и американский. Пользуюсь случаем выразить глубокую признательность всем, кто стоял у истоков систематического обучения психодраме в России и, разумеется, нашим учителям.
Многие из тех, кто получил тогда сертификаты международного образца, сегодня — поистине единственные в своем роде профессионалы, использующие элементы психодрамы в самых разных рабочих контекстах (от детской психотерапии до политических технологий), многие работают со следующими “профессиональными поколениями”: так, Елена Лопухина и Нифонт Долгополов не только сами готовят будущих психодраматистов, но и возглавляют институты. Существование в разных точках “очагов психодраматической культуры” представляется крайне важным: для подлинного укоренения традиций нужно не только время, но и опыт как можно большего числа организаций. Все отечественные тренеры много работают в регионах, и уже сегодня можно говорить о формировании российской психодраматической школы.
И в свое время наше обучение состояло не только из работы под руководством западных тренеров — в этом случае оно вряд ли могло бы считаться по-настоящему полноценным. Почти одновременно с началом обучения первой группы в рамках Ассоциации психологов-практиков (АПП) стала работать секция (с 1993 года зарегистрирована как самостоятельная Ассоциация) психодрамы под председательством Елены Лопухиной. Секция встречалась еженедельно, проводя настоящие психодраматические сессии с их последующим разбором, работая над техниками и в течение достаточно длительного времени являясь настоящей лабораторией самообучения (1989—1993). Эта форма самостоятельной работы и ее модификации кажутся мне неотъемлемой частью серьезного учебного процесса, и в различных программах психодраматического обучения ей отводится то или иное место. Как и все остальные разделы — получение “клиентского” опыта в качестве протагонистов, вспомогательных лиц, участников психотерапевтической группы; собственный опыт директорской работы под наблюдением супервизора, лекционно-семинарская часть курса, — самостоятельная работа опробована “первым поколением” российских психодраматистов на себе и доказала свою полезность.